Пандемия - Страница 51

Несмотря на интеллигентность и уже немолодые года, он был в хорошей физической форме. Воспитанники, часто колотившие не только друг друга, но и взрослых, всегда обходили его стороной, памятуя о том, что Ковалев много лет занимался в школе самбо. Впрочем, даже это знание было излишне. Силу и крепкую стать было заметно в учителе издалека. Такие люди не выделяются в толпе и заметны лишь тем, кто собирается напасть, выбирает жертву послабее. Учитель лишь в эту ночь дал волю своим спортивным навыкам.

С той ночи он стал жить отдельно от воспитанников, в маленьком бараке на окраине, у воды, который сам построил. Антона с Сережкой он забрал с собой.

– Они сломают вас, мальчики. Вам нельзя жить со всеми, говорил учитель, гладя их по коротко стриженным головам.

Они стали жить вместе с учителем, в маленьком домике на отшибе, который пустовал некоторое время- семья из четырех человек, жившая в нем прежде, умерла. Учитель объяснил, что вирус для них уже не опасен – те, кто пережил островную эпидемию, не заболеют.

После сдачи экзаменов, Антон замкнулся в себе еще больше, с головой уйдя в книжки и учебники. В то лето он прочитал едва ли не больше, чем за всю свою жизнь. Учитель всегда повторял Антону, что важно тренировать не только тело, но и разум. Так и познакомился Антон с античными философами и перечитал почти все лучшее из русской классической литературы. К моменту побега, он фактически получил полноценное высшее образование, занимаясь самостоятельно. Причем, образование качественно отличившееся от стандартного институтского.

Жили Антон с Сережей и учителем душа в душу. Закалялись, бегали по снегу. Купались в любую погоду. Ковалев был всю жизнь моржом, и постепенно приучил к закалке и ребят.

– Тренируйте свой организм. Ему нужен постоянный уход. Запустишь его, сломается, начнет болеть. А если есть закалка, то никакая хворь не пристанет. И действительно, они больше никогда и ни чем не болели, даже простудой.

Антон еще больше вытянулся за жизнь на острове, рост его достиг ста восьмидесяти шести сантиметров, однако он был слишком худ, чтобы считаться плотным. Голодная Черная Зима оставила свой след в его организме. Как-то недоедание повлияло на организм, так что Антон не набирал не одного килограмма, даже живя на вольготных хлебах вместе с учителем. Они частенько охотились на лосей, пока те еще водились на острове.

А в последнее лето, в начале июня, вскоре после того, как Антону стукнуло двадцать два года, учителя убили. Говорили, что ему выстрелили в голову, когда он совершал неизменный утренний заплыв. По счастливой случайности, в то злополучное утро Антон не плавал с ним – у него был наряд на кухне. С раннего утра Антон сидел на кухне, чистя картошку и готовя завтрак для всей общины. А после завтрака узнал, что Александр Владимирович пропал. Учитель всегда делал большие заплывы на дальнюю дистанцию. Все об этом знали.

Тело учителя вынесло на берег лишь спустя три дня. Распухшее, посиневшее, обезображенное – Антон едва узнал в нем своего воспитателя-самбиста. Колонисты сошлись на том, что кто-то выстрелил ему в голову из снайперки, пока тот плыл. Неизвестно, кто и зачем это сделал. Явных врагов у учителя не было, просто кому-то из мужиков понадобилось выместить на ком-то свою накопившуюся безумную злобу. Для такого выстрела нужно было быть метким стрелком, и Антон сразу выделил двух-трех кандидатов, в том числе и Дорошенко, стрелявшем довольно хорошо, однако доподлинно узнать, кто же убил наставника, ему было не суждено.

Учитель погиб, и Антон понял, что без защитника его и Сережкина дальнейшая жизнь на острове превратится в ад. Он постоянно ловил на себе красноречивые взгляды других парней и знал, что вдвоем с другом против всех они не выстоят. Он не колебался – нужно было уплывать с острова. Вот только куда? Антон колебался между Питером и другими островами Финского залива. В конце концов, он решил уплыть на катере в Питер. Посвятив в свой план тайну Сережку, он решил бежать, не откладывая.

Город был неподалеку, подробная карта имелась, друзья решили, что доберутся до Питера и обоснуются там. Об обстановке в городе они особо не задумывались. Думали, что за истекшее время обстановка там нормализовалась, болезнь взяли под контроль. И хотя учитель говорил, что делать на Большой земле нечего, ибо царит там мор и запустение, Антон в душе сомневался. Ему казалось, что не все так уж плохо. Ведь не может быть, чтобы на материке все умерли, и болезнь не смогли победить. И ночью они отплыли.

Миновав Кронштадт, приятели пристали на Невской Губе, там ,где широкий причал двузубой вилкой вдается в залив на западе Васильевского острова. Сережа, мнивший себя командиром их маленького отряда, вышел на пирс, наказав Антону оставаться на всякий случай в катере и не глушить мотор. Именно это и спасло Левченко жизнь. Сережа вышел на пирс, даже не захватив двустволку. Глупое, преступное легкомыслие…

На причал выскочила целая толпа шатунов со стороны Морской набережной. Все случилось внезапно и быстро. Сережа, поняв, что это инфицированные, бросился бежать к катеру, но, к сожалению, не успел. Не добежав метров тридцати до катера, Сергей споткнулся и упал. Подняться ему не было суждено- обезумевшая толпа уже навалилась на него сзади. Сережка закричал из последних сил:

– Уплывай отсюда, Антон! Быстрее!

Антона захлестнул ужас; он ясно увидел, что помочь другу уже ничем не сможет; мимо набросившихся на Сережу шатунов пробегали новые инфицированные, устремившиеся к катеру. Антон дал задний ход. Катер, взревев, рывком отплыл на десяток метров от причала.